Текст: Наталья Шаинян
В Петербурге завершился XXII Международный фестиваль «Радуга» — в этом году он прошел традиционно в мае, когда город кипит сиренью, каналы слепят солнечной рябью, а светлые ночи прохладны. Единственное, что указывало на сложности пандемийного времени, — скромная зарубежная программа: моноспектакль из Греции «Грехи моей матери», литовский «Человек из Подольска» и условно зарубежная «Электра» из Сухумского Русского театра драмы. Зато открыл фестиваль Эмир Кустурица концертом со своим «The no smoking orchestra», зарядив драйвом на всю неделю.
«Железнова Васса Мать», Свердловский академический театр драмы. Фото: Вадим Балакин/ Свердловский академический театр драмы
Если искать некий метасюжет о нынешнем времени из названий в афише фестиваля, то это, пожалуй, «человек в чрезвычайных обстоятельствах» — будь то катастрофа, столкновение с системой, преступление — свое или чужое, на материале классики или новой драмы.
«Чернобыльская молитва» Дмитрия Егорова в Никитинском театре Воронежа — документальные истории выживших при атомном крушении, собранные Светланой Алексиевич; «Немой официант» Юрия Муравицкого в театре «Человек» — о людях, запертых в коробку собственных соглашений с необъяснимой и неведомой системой, которая их и убьет; вильнюсский «Человек из Подольска» Оскараса Коршуноваса выявляет вненациональный характер истории никчемного неудачника, из которого «делает человека» доблестная полиция. В пермской «Антигоне» харизматичный лидер Креонт обещает гражданам стабильность в обмен на покорность, но в основании будущего процветания необходимы чьи-нибудь трупы — оперу Ольги Шайдуллиной поставил Роман Феодори. «Покаяние» Айдара Заббарова в Буинском театре — притча о негодяе сталинского времени, чьи преступления легли проклятьем на его потомков: спектакль о необходимости личной ответственности за содеянное.
О нескольких спектаклях хочется сказать особо — привезенных из Москвы, Екатеринбурга, Барнаула и Новосибирска.
У «Старухи» из Студии театрального искусства три автора — Даниил Хармс, с его рассказами и стихами, Сергей Женовач, сочинивший и поставивший инсценировку по ним, и Александр Боровский, одевший спектакль в подвижные ширмы из оконных рам. Протагониста-поэта играют восемь одинаково одетых актеров, и встречаются им фантомы или люди: дамочка, также в восьмикратном актерском отражении, друг или беспокойная покойница, ловко кувыркающаяся из окон. Чужая смерть вторгается в жизнь, становится навязчивым кошмаром, делает невозможной ни работу, ни любовь, ни дружбу.
«Считалка» Жени Беркович создана независимым объединением «Дочери Сосо» — спектакль о двух девочках-подростках во время войны. Внимание сосредоточено на полудетских отношениях со своим телом, с близкими, друг с другом. И то, что эти важные события имеют фоном обстрелы, похоронки и голод, отсутствие настоящих взрослых, кроме карикатурных или больных старух — обнаруживает противоестественность войны, противоположность ее человеку по любую сторону фронта. Актрисы Елена Махова и Наталья Горбас — в самом контрасте их типов, рисунков роли и характеров персонажей заключен и комический, и нежный поэтический эффект.
«Лёха» — спектакль Ирины Астафьевой в Алтайском театре драмы в жанре «sound-drama». Пьеса Юлии Поспеловой — по сути, поэма, здесь Екатерина Порсева поет текст под музыку собственного сочинения, а молодые актеры на помосте, уставленном раритетами советского быта, пластически иллюстрируют историю любви двух стариков — поначалу милая до приторности, эта картинка к финалу ободрана и уничтожена: выросшая дочь, которую отец в детстве не защитил от побоев матери, разрушает его счастье и доводит до самоубийства.
Театр активно осмысляет проблему насилия — как оно, содеянное или перенесенное, меняет человека, взрывает его психику и жизнь. Встреча с насилием — это сюжет и двух ярких спектаклей по классике: пьесе Горького и роману Достоевского.
Уланбек Баялиев поставил в Свердловской драме «Железнова Васса мать». Васса Ирины Ермоловой — высокая, сухая, с белой головой и глубоким голосом — мать, которая судит своих детей, как ветхозаветный бог. Она черной огромной птицей мечется по сцене, вступая в схватку с каждым, кто кажется врагом, спасая от разорения гнездо. Васса внеморальна — молитвы не мешают ей бестрепетно приговаривать тех, кто мешает ее неистовому наживанию добра. Не корысть, а дети, их будущее благо — вот одушевляющая ее цель. Ради будущего можно уничтожить настоящее. Горе в одном — наследнички никуда не годятся, сыновья и деверь мечтают вытянуть из дела свои куски и бежать из-под ее власти. Особенно бьет током линия отношений матери с сыном Павлом (Игорь Кожевин) — уродец, затравленный и злой, как Петрушка, которого он носит в кармане. Спектакль отчетливо феминистский — параду мужских ничтожеств противопоставлен женский триумвират; в итоге смертей и изгнаний мужей, сыновей, любовников три женские фигуры — матриарх и прильнувшие у ней дочь и невестка сомнамбулически застывают в мечте об иной жизни, о саде, детях и внуках.
Фото: Предоставлено Свердловским академическим театром драмы
«Идиот» Андрея Прикотенко собрал уже немало призов. Перенесенное в наши дни действие рисует отлаженное существование общества сильных — в черном глянцевом пространстве, в дорогих костюмах и ощущении всевластия. Это общество сотрясают своим появлением неистовая Настасья Филипповна и тихий князь Мышкин — красавица-содержанка и душевно-больной репатриант, при встрече узнающие друг друга по внутренней изуродованности, неизлечимой травме перенесенного в детстве насилия. Спектакль вызывающих, хлестких приемов транслирует в зал не только боль, но и идею бесконечного расширения насилия, если у насильника нет внутренних или внешних ограничителей. Добро, милосердие, любовь в этом мире уничтожены так же, как убита Настасья, сошел с ума Мышкин, покончил с собой Ипполит, стал убийцей белокурый мальчишка Рогожин, избита отцом и лишена счастья Аглая, как растерзан и поруган снятый с креста Христос на картине Гольбейна. И кажется, что мир лежит во зле навеки, потому что до воскресения Его еще три бесконечных дня.