RG.RU
5 июня 2015
текст А. Карась
В Петербурге завершился фестиваль «Радуга»
Каким бы ни был Международный театральный фестиваль «Радуга», в его центре всегда мерцал главный вопрос — каким должен быть сегодня театр для молодых?
Отвечая на него в шестнадцатый раз, «Радуга» предложила встречу с 16 спектаклями от Шанхая до Дании. В его программе были Центр детского творчества Китайского института благополучия (Шанхай), спектакли из Токио, Варшавы, Челябинска и Вильнюса, Москвы и Белграда, Советска и Хельсинки.
Память о прошлом, диалог поколений и эпох — вот что определило лучшие и самые яркие события «Радуги».
Молодой режиссер Семен Александровский вместе с драматургом Вячеславом Дурненковым сочинил для Новосибирского театра «Старый дом» текст, а затем и спектакль о создателях и первых поселенцах знаменитого Академгородка «Элементарные частицы». Созданный в 1957 году по инициативе молодых ученых Академгородок стал первой свободной «шарашкой», интеллектуальным центром, который вырос среди леса усилиями самих ученых. Чтобы сочинить спектакль о последней советской утопии — месте, где бы не политики, а ученые определяли характер общества, государства и его экономики, — Александровскому и Дурненкову с актерами пришлось сделать десятки и десятки интервью, в течение года занимаясь настоящим исследованием, археологией прошлого. Сегодня, когда угрозы новой варваризации ставят перед нами вопрос о новом просвещении, этот рассказ оказывается необычайно своевременным.
Деревья-палки, экран, что-то вроде костра, молодые элегантные люди, сидящие в непринужденных позах — и вот вам атмосфера Академгородка, наследника платоновской Академии.
Самым неожиданным в этом спектакле становится интонация его прекрасных актеров: отрешенно, точно речь идет о венецианской моде XIX века, с легкой, слегка высокомерной улыбкой, они разговаривают о культе личности и экономике науки, о квантах и селекции дружелюбных генов, об интеграции производства и науки, науки и общества, государства и науки и еще о множестве сложнейших гипотез.
Возникшее на заре оттепели, новосибирское «чудо» просуществовало десять лет в качестве утопической модели идеального общества. В 1968 году 46 научных сотрудников Академгородка подписали письмо против нарушения гласности в ходе судебного процесса над Гинзбургом, Галансковым, Добровольским и Лашковой, и на этом утопия закончилась… Стоящие под «дождем» актеры продолжают размышлять о возможности интеграции науки и общества, «дождь» льет как из ведра, заглушая слова и заставляя думать.
Спектакль точно пишет свой текст поверх «истории», воспроизводя не столько людей, сколько их идеи, и не столько идеи, сколько саму интеллектуальную атмосферу городка, в котором производство, экономика, наука, образование и искусство нашли небывалый интегральный код.
Спектакль «Мемория» был поставлен крупнейшим режиссером и теоретиком театра Эудженио Барбой в 1990 году. Тогда актриса Элс Мари Лауквик и ее партнер, музыкант и композитор Франс Винтер, были потрясены книгой Эффы Элиаха «Бог здесь больше не живет. Хасидские истории эпохи Катастрофы». Они решили сочинить спектакль, в котором бы эти истории соединились с разными — русскими, еврейскими, украинскими — мелодиями, «Фугой смерти» Пауля Целана, историями писателей Примо Леви и Жана Амери, так же, как Целан, выживших в Освенциме, но многие годы спустя покончившими с собой. На фоне ширмы два стула и маленький чайный стол, чайники и чашка, плюшевый мишка откуда-то из России. Датчанка Элс Мари уже совсем не молода, и в какой-то момент даже кажется, что она рассказывает историю своей жизни. Но нет — она просто танцует, сидя на низеньком стульчике. Движения рук отработаны, каждое движение рассчитано по секундам. Глоток чая, улыбка, взлет хасидской мелодии, вновь улыбка, робкий взгляд ребенка, и вновь песня — на этот раз в ней слышится что-то русское. Мальчик Моше из книги Элиаха выжил в Аушвице, потому что, облитый водой на холодном снегу, танцевал, как велел ему старый раввин. Элс Мари танцует руками, и ее танец освящен веками разных традиций.
Мало кто в современном театре умеет сегодня быть столь же экономным в средствах, как они. Являясь наследниками Мейерхольда и Гротовского, балийского и японского театров, они создают какой-то поистине универсальный язык, чтобы рассказать о непостижимом.
С этими спектаклями просто и естественно вошел в диалог «Несовременный концерт», поставленный Виктором Рыжаковым на третьем курсе Школы-студии МХАТ. Выросший из учебного задания — познакомиться с неизвестным стариком и постараться понять его — спектакль Рыжакова превратился захватывающее исследование о старости. Утонченная попытка понять уходящее и уже ушедшее время с его ритмами и звуками. Понять прошлое как самих себя. Увидеть в старости юность, а в себе — старость.
Фестиваль завершился спектаклем ТЮЗа им. Брянцева и его худрука Адольфа Шапиро «Вино из одуванчиков, или Замри!» по Рэю Брэдбери, заполнившим все огромное пространство сцены страстным, полным поэзии и юмора диалогом с прошлым. Точно собирая воедино мотивы всех фестивальных спектаклей, «прошлое» предстало у Шапиро в своем почти сказочном варианте — от эпохи американской гражданской войны до наших довоенных фильмов. Судьба одного мальчика (может быть, самого Шапиро) смешалась с судьбами иных стран и времен, даря щемящее чувство ностальгии по утопическому времени детства.