Трибуна
11 июня 2015
текст Л. Лебедина
В течение 16 лет, то есть начиная с конца 90-х годов прошлого столетия, когда заявил о себе международный театральный фестиваль «Радуга» по инициативе Санкт-Петербургского театра юного зрителя имени Брянцева, я была постоянным его участником, и как член жюри, и как эксперт-критик, поэтому могу судить о нем непредвзято и заинтересованно. А говорить есть о чем, потому что ничто так быстро не меняется, как наша молодежь. Она мгновенно взрослеет, рано начинает все понимать и обо всем судить, так что «на мякине ее не проведешь», но самое главное – возрастные рамки сдвинулись и даже с тинейджерами надо общаться как со взрослыми. Может быть, и поэтому тоже из репертуара большинства ТЮЗов исчезли спектакли, адресованные средним классам школьников. Или тут другие причины?
Театры юных зрителей, рожденные советской системой с целью эстетического воспитания подрастающего поколения, а также приобщения к искусству в течение долгих лет, вплоть до рыночной экономики, оправдывали свою миссию. Особенно выделялись на фоне тюзовского движения два коллектива. Это ТЮЗ имени Брянцева, где Зиновий Корогодский открыл новую систему игрового детского театра, воспитав целую плеяду своих учеников, и Рижский ТЮЗ с двумя труппами: латышской и русской под руководством Адольфа Шапиро, на спектакли которого приезжали со всего Советского Союза, и вдруг оказавшегося неугодным новым политикам независимой Латвии. В отличие от церкви театр не отделен от государства и пользуется его поддержкой в плане денежного субсидирования, а также считается идеологическим рупором при отсутствии внятной идеологии в стране. Что в принципе правильно, тот, кто платит, тот и заказывает музыку, но когда дело доходит до свободного творчества, тут начинаются серьезные столкновения с горе-чиновниками, обвиняющими художников в отсутствии патриотизма, дурновкусии и так далее. Сейчас эти проблемы коснулись и ТЮЗов, поскольку с наступлением дикого рынка они вынуждены были сменить прежний «прикид» детскости на модный тренд тусовочной молодежи, иначе касса не наполнялась. Казалось бы, упрекать их за это нельзя, поскольку бытие определяет творческое сознание, и вместе с тем самый опасный возраст, когда дети в 10–12 лет убегают из дома, оказался за пределами внимания художников. Об этом не раз говорилось на различных конференциях фестиваля, но режиссеры разводили руками и уверяли, что хороший спектакль для молодежи будет интересен и подросткам. Тогда непонятно, зачем в целях сохранения детской психики и ограждения от дурных влияний пишут на телеэкранах во время трансляции: +8, +12, +16 и так далее. Может быть, с практиками и стоит согласиться, ведь почему-то в Европе нет ТЮЗов, только из всех знакомых мне коллективов, а именно московский РАМТ под руководством Алексея Бородина и Челябинский молодежный театр не отказались от спектаклей для подростков, соблазняя молодых драматургов писать пьесы для них. Года три назад, когда многоопытный директор Брянцевского ТЮЗа Светлана Лаврецова пригласила Адольфа Шапиро стать художественным руководителем проектов театра, многие воспрянули духом. Ведь он президент Российского центра АССИТЕЖ, а это значит и «Радуга» станет более масштабной, и сюда потянутся известные зарубежные коллективы, то есть взрослые коллективы, доверяющие авторитету Адольфа Шапиро. Ждать от них детских спектаклей было бессмысленно, одна надежда – на отечественные театры… Так, Пермский ТЮЗ привез «Школу для дураков» по роману Саши Соколова, написанному в 1976 году и поставленному спустя сорок лет его однофамильцем Максимом Соколовым, где дается комедийный срез советской школы и режиссер утверждает, что за это время мало что в ней изменилось, разве только пионерской организации не стало. В общем, стиль ретро оказался весьма прямолинейным и банальным, несмотря на то, что Соколов вместе с артистами изо всех сил пытались убедить зрителей, что эмбрион безверия возник давно, и он перерос в раковую опухоль современного общества, а бывшие строители коммунизма превратились в манипулированную массовку перестройки. Второй спектакль, априори обращенный к тинейджерам, – «Лада, или Радость» Тимура Кибирова московского РАМТ в режиссерской трактовке Марины Брусникиной задуман как мистическое представление с комическим оттенком из жизни заброшенной деревни. Здесь собака по имени Лада разговаривает на эсперанто и ее понимают и дети, и взрослые, которые пытаются найти в окружающем абсурде исчезающую радость. Упомянутый ранее Челябинский молодежный театр показал на фестивале тоже мистический спектакль с загадочным названием «Чехов la machine» по пьесе французского драматурга Матей Вишнек о последних днях жизни Антона Павловича в Баден-Бадене. На пороге вечности к нему являются его герои и предъявляют свои требования, поскольку им предстоит еще долго выступать в разных спектаклях и надо как-то оправдывать свое существование. В свою очередь у драматурга тоже есть своя точка зрения по поводу их будущего и мотивировка случившихся несразностей. Так, Ермолай Лопахин, вырубив вишневый сад и сидя среди пеньков в мужицком тулупе, объясняет прохожему, почему он купил усадьбу у Гаева и Раневской, хотя мог подарить ее любимой с детства женщине. А три сестры, так и не уехавшие в Москву, вновь собираются покинуть опостылевший город, но вряд ли это сделают, поскольку инертность безволия уже засосала их и на серьезный поступок нет сил. При этом режиссер Вячеслав Харюшин не навязывает свою точку зрения в прочтении чеховских героев и даже собственное представление, каким был Антон Павлович, который в спектакле, к сожалению, больше похож на резонера, изрекающего известные истины. Когда смотришь по три постановки в день, то они как бы наскакивают друг на друга, оставляя в памяти свои особые примеры. То ли редкий на сегодняшний день актерский ансамбль, как в литовском «Юлии Цезаре», то ли красивую инсталляцию на «теле» формального спектакля, как «Дом Бернарды Альбы» Гарсиа Лорки из города Советска, а то и гражданского мужества. Так, появившийся на фестивале маленький театр «Славия» из Белграда, который даже во время натовских бомбежек продолжал работать, своим существованием в экстремальных обстоятельствах доказал всему международному сообществу, что деятели сцены тоже могут воевать, воевать словом, а значит, быть вместе с народом. На «Радугу» театр привез спектакль «Карамазовы» по роману Федора Достоевского «Братья Карамазовы». Казалось бы, произведению, далекому от локальных войн ХХI века. Но на самом деле все гораздо сложнее, когда различного рода конфликты провоцируются самим человеком, внутри которого идет постоянная борьба Бога с дьяволом. И даже такое высокое чувство, как любовь, может обернуться страшной трагедией, ибо низменные страсти, дремлющие на дне темной души, вдруг прорываются наружу и совершают греховные поступки, рождая ненависть отцов и детей. Финал фестиваля был оглушительным в смысле хлынувших горлом эмоций. Оказывается, сцену можно расширять до неимоверных размеров за счет зрительного зала.
Что и сделал постановщик спектакля «Вино из одуванчиков, или Замри» Адольф Шапиро вместе с художником Александром Шишкиным, превратив подмостки и часть партера в подобие кинопавильона, где действие происходит в разных его точках, создавая определенную полифонию быстро текущего времени. И хотя американский фантаст Рэй Брэдбери сочинял свое произведение, опираясь на американский образ жизни, это ничуть не смутило режиссера. Все события спектакля он перенес в Россию, многонаселенный двор, напоминающий улей с разными сословиями людей, а музыкальным лейтмотивом избрал всем знакомую мелодию Дунаевского к фильму «Дети капитана Гранта», так как пальма первенства принадлежит младому племени, которое ищет и не сдается. Прошлое их родителей, дедушек, бабушек, если и интересует, то исключительно в плане героических биографий, как у полковника, потерявшего руку на войне и уже не встающего с кресла, но сохранившего боевой дух и радость мгновенного озарения. Гениально сделана сцена последнего танго, с трудом стоящего на ногах ветерана войны в исполнении Сергея Дрейдена. Под эту музыку он и уйдет в вечность, а там, где он сидел, – оркестранты сложат гору из инструментов, отдавая дань его мужеству и жизнелюбию. Этот пронзительно ностальгический по уходящему времени спектакль вызывает одновременно и слезы, и необыкновенный подъем, так как он листает страницы быстро текущего времени, иногда замирающего на мгновения в нашей памяти, потому что настоящее ускользает, как песок сквозь пальцы. Будь, как в прежние времена на этом фестивале, я бы отдала Гран-при «Вину из одуванчиков» Брянцевского ТЮЗа, где еще работают ученики Зиновия Корогодского, а значит, с актерским ансамблем здесь все в порядке.