Стрела
3 июня 2015
текст Е. Добрякова
«Уверен, что искусство может что-то менять в человеке, — говорит Андрис БУЛИС, латышский актер театра и кино.
— Самым высшим достижением своим я считаю тот момент, когда после спектакля «Полет» ко мне подошла пожилая женщина и сказала, что этой постановкой я помог ей наладить отношения с собственным сыном, с которым они не общались 15 лет».
***
«Я бы очень хотел сегодня заниматься своей профессией и не отвлекаться ни на что другое. Но в Латвии сейчас это можно назвать дорогим хобби. Чтобы прожить, мне приходится где-то еще подрабатывать – на озвучке кино, вести телепередачу о книжных новинках, порой соглашаться на съемки в проходном сериале. Однако, если передо мной встанет выбор – участвовать в коммерчески выгодном проекте, который идет вразрез с моими представлениями об искусстве, или говорить со сцены о каких-то важных для меня, как для человека, вещах и зарабатывать на этом совсем немного, я выберу последнее.
Думаю, настоящих театров и кино сегодня мало не только в Латвии, но и в мире вообще. Многие театры идут по пути формального искусства, ставят модные вещи, которые чем-то могут поразить внешне, однако не задевают эмоционально, душевно. И зрители часто не признаются в том, что они ничего не поняли, а говорят многозначительно: «В этом что-то есть». Причем наш латвийский зритель весьма закрыт в своих эмоциях, он даже не уйдет со спектакля, потому что это невежливо, а так и понесет непонимание домой. Мне кажется, в России зритель более откровенно выражает свои чувства и покидает зал, если работа ему не нравится. Я считаю такое выражение своего отношения более правильным и естественным. Ведь нормальным авторам важно понимать, насколько они проникают в сознание и в душу зрителя. Если мне о моей работе говорят: «Ну да, неплохо», я считаю, что это провал.
Уверен, что искусство может что-то менять в человеке. Самым высшим достижением своим я считаю тот момент, когда после спектакля «Полет» ко мне подошла пожилая женщина и сказала, что этой постановкой я помог ей наладить отношения с собственным сыном, с которым они не общались 15 лет.
В спектакле есть рассказ о детстве, о солдатиках, о Гойко Митиче – и как это все важно было для маленького мальчика. Женщина купила билет своему взрослому сыну на этот спектакль в подарок. Тот, увидев и услышав мой рассказ, расчувствовался. Оказывается, он, будучи уже зрелым мужчиной, хранит солдатиков и любимую фигурку индейца, которого тоже называет Гойко Митичем. Игрушки когда-то ему купила его мама… Они помирились. А я понял: то, что в обычной жизни прячу за маской весельчака и невозмутимого парня, могу выражать на сцене откровенно и сентиментально. И это нужно моим зрителям. Просто не все в этом умеют признаваться».