Текст студента театроведческого факультета РГИСИ Антона Алексеева
24 мая в Карельской гостиной Петербургского дома актера состоялась встреча с режиссером Камой Мироновичем Гинкасом. В зале в основном собрались люди старшего поколения, которые помнят петербургские и красоярские спекаткли режиссера, которые следили за его личной драмой и радовались, когда Гинкас после долгого перерыва вновь стал ставить спектакли, правда уже на московских сценах. В Петербурге Гинкаса помнят, но вот сказать, чтобы им интересовалось молодое поколение — не выйдет. На спектакле «По дороге в…», что был показан накануне в рамках фестваля тоже не наблюдалось большого количества молодых лиц.
Ведущей встречи стала Любовь Соломоновна Овэс — кандидат искусствоведения, эксперт «Золотой маски», а кроме того давняя подруга Камы Мироновича. Кроме того в зале присутствовали народный артист России И.И. Краско, руководитель фестиваля С.В. Лаврецова, актер Кирилл Датешидзе и множество других известных людей. Встреча проходила в формате вопрос-ответ, но началась, конечно с воспоминаний. Первым к микрофону вышел Краско — один из первых акетров Гинкаса с которым были поставлены первые его спектакли:
И. Краско: «Режиссер Кама Гинкас не любит суеты. И это правильно. Прежде всего он ученик Г.А. Товстоногова, перед которым преклоняли голову великие — Олег Ефремов, Анатолий Эфрос, да кто только не приклонял. На курсе в институте Гинкас был одним из самых прорицательных, и когда мы репетировали, он говорил: Ваня, ты же сейчас о другом думаешь. Он слышит актера. А потом, постепенно превратился в режиссера, который слышит время . Думаю, что он один из лучших учеников Георгия Александровича, он мог бы им гордиться.Твори и дальше, пацан!»
Дальше начались те самые воспоминания. Гинкас говорил о своем ленинградском прошлом, о том, как проходила жизнь молодого режиссера. Естественно расскзазывал про Генриетту Яновскую, с которой все это время живет и работает бок о бок. Гинкас вдохновленно показывал по памяти отрывки из своих ранних спекатклей. Микрофону за ним было не угнаться. Он вставал, размахивал руками, отыгрывал мизансцены — практически играл перед нами моноспектакль про свою творческую жизнь. Про нее, кстати, можно подробно узнать в книге «Как это было», которая вышла в прошлом году. В ней собраны самые большие интервью с Гинкасом и его воспоминания.
Не обошлось, конечно, без вопросах о власти и театральных критиках, с которыми у Гинкаса всегда складывались непростые отношения. Режиссер не называл фамилии тех, кто поступил с ним некрасиво, но примомнил теплыми словами Анатолия Смелянского, Исаака Шнейдермана и Александра Минкина. Кто-то из зала, задавая вопрос об отношении к критикам, процитировал фразу режиссера, опубликованную в интервью: «Я однажды грубо назвал критиков импотентами. Перед ними не очень одетая женщина, а они сморят сквозь очки и пытаются разобраться, что же за особь такая. Обнаружив некоторые детали отличия предполагают, что, возможно, это существо женского рода. Но не знают что делать с ним, и устраивают круглые столы».
Немного смутившись Гинкас ответил: «Во-первых, когда я говорил другое время было. Во-вторых: Я ставлю спекталь по текстам Достоевского, который услышал жизнь и своим словами мне передал. Я пытаюсь, уже учитывая свою жизнь, мои созвучия с Достоевским, на сцену. Что должен делать критик? Тоже самое. Он должен окунуться в мой спекталь, прожить его вместе со мной. А не так: «Этот прием мы знаем, ага, это знаем» и все. Критик — писатель, только если Достоевский писал про жижнь, то критик пишет про жизнь спектакля. Он должен найти те слова, которые передадут и сам спектакль и свои ощущения от него, а еще походу еще и разобрать его, понять как он сделан. »
Кирилл Датешидзе задал вопрос о отношении Гинкаса к авангардному театру, например спектклям Бутусова. Гинкас: «Да, я смотрю такие спекаткли, правда немного. И то что я видел у того же Бутусова я лично не воспринял, мне было скучно. А зрителю нет, зритель смотрел. Это значит, что я человек другого поколения. Условно говоря, я застрял где-то на Пикассо, а поп-арт уже вроде бы мимо меня. Ну и что? Это ничего не значит.»
Л.С. Овэс, на правах ведущего задала вопрос об артистах и том, какое место они занимают в той системе, которая называется театром Гинкаса. На это режиссер ответил: «Мы на 100 % завсим от артистов. Нет артиста — нет нас. Какие бы кренделя мы не придумывали, только живой артист, понимаемый по разному — у кабуки свой стиль, своя жинь, свой способ, в комедии дель арте еще какой-то, и в моих спектаклях тоже, делает спектакль. Без живого артиста мы, режиссеры просто болтуны.»
Последний вопрос был, конечно, про Товстоногова: «Что в вас осталось от вашего мастера, к чему вы все время возвращаетесь? Что вам помогает в вашей ежедневной работе? Есть такое, что прямо над кроватью висит?»
Режиссер ответил: «Над кроватью у меня висит портрет внучки, одной из одинадцати. А если серьезно, я вам скажу. Одно из важнейших правил — режиссер отвечает за все. Вот назначит не того артиста. Актер может плохо играть, но это ты его выбрал. Твое дело найти способ, чтобы не было видно, что артист недостаточно хорош. То же самое с художником, с пьесой. Это ты выбрал. Ну и второе, то что я про артистов говорил — это тоже от Товстоногова».
