Postimees
15 июня 2015
текст Б. Тух
Международный фестиваль «Радуга» проводился Санкт-Петербургским ТЮЗом им. Брянцева в 16-й раз.
Девиз фестиваля – «поиск нового театрального языка для нового зрителя». На эту тему в последний день «Радуги» прошла теоретическая конференция, а в афише были представлены постановки из Франции, Польши, Сербии, Литвы, Латвии, Финляндии, Дании, Японии, Китая и России.
«Радуга» задумывалась как фестиваль спектаклей для детей и юношества, но скоро переросла эти рамки и стала фестивалем поиска современных форм театра. В ней участвовали режиссеры Римас Туминас, Кама Гинкас, Андрей Могучий, знаменитый польский авангардист Кшиштоф Варликовский; года четыре назад одним из самых ярких событий «Радуги» стал спектакль Эльмо Нюганена «Братство божьих шутов»…
Если представить 16-й фестиваль в виде радуги, опирающейся концами на землю, на одном ее полюсе окажется постановка китайского Театра для детей «Солнечный свет» – трогательная история о школе для подростков с особыми умственными потребностями, напоминающая безмятежным оптимизмом советские детские пьесы 1950-х годов. На противоположном – визуальный спектакль Компании Филиппа Жанти «Не забывай меня», увы, всего лишь римейк постановки 1992 года, поставленный с норвежскими молодыми артистами.
Память сквозь время и поиск
За два десятка лет визуальный театр превратился из элитарного, рассчитанного на тонких ценителей, в искусство, доступное всем и часто привлекающее публику «до 16 и старше». Изысканный пластический рисунок, многослойные метафоры, возможность осмысливать и домысливать зрелище, эмоциональность, уже не нуждающаяся в словах, близки именно молодому сознанию, перегруженному информацией (часто ненужной), но открытому и непредвзятому.
…Женщина в пышном лиловом платье сидит спиной к публике у могилы, на плите – фото прекрасной девушки. Женщина оборачивается – и мы видим забавную обезьянью морду. В глубине сцены проходят крошечные фигурки, толкающие повозку… Что это – Земля, пережившая конец света и превратившаяся в планету обезьян? Возможно. В массовом танце наряду с людьми участвуют огромные куклы, взлетающие над сценой не хуже танцоров, различие лишь в том, что ноги кукол волочатся вслед за телами. Танцующие люди, их любовные истории, вечная борьба Мужчины и Женщины – все это в прошлом. Можно только ностальгически усмехнуться, глядя на то, как агрессивные девушки на лыжах атакуют большие снежные шары с мужскими головами и переставляют головы с одних «плеч» на другие: что тот мужчина, что этот – какая разница? Человечество опасно близко к катастрофе. Юноша и девушка на наших глазах замерзают в ледяном пространстве, и трое могильщиков закидывают тела в повозку, но в финале блестит луч надежды. Два крошечных силуэта соединяются…
«Не забывай меня» – это название спектакля Жанти можно считать лейтмотивом «Радуги». Тему памяти раскрывали многие постановки. В спектакле петербургского Большого театра кукол «Высоцкий. Requiem» (реж. Руслан Кудашов) поэзия Высоцкого рассматривается в глобальном масштабе – как творчество гениального барда, вобравшее в себя боль времени и почти несбыточную мечту о воле. «Блатной фольклор» раннего Высоцкого из стилизации превращается в трагедию свободной души в несвободном обществе. Ватники зэков становятся униформой актеров; в ватнике появляется даже героиня радиоспектакля «Алиса в Стране чудес», и ее рефрен «Сэр, возьмите Алису с собой» звучит как мольба об избавлении.
Когда воскресает прошлое
«Несвоевременный концерт» студентов 3-го курса Школы-студии МХАТ (реж. Виктор Рыжаков – его постановка «С любимыми не расставайтесь» шла в 2006-2007 годах в Русском театре) родился из задания, которое режиссер дал студентам: найти людей в возрасте 80 лет и старше и записать их воспоминания. В постановке студенты, как водится, показывают товар лицом: прекрасно поют, двигаются, мгновенно перевоплощаются из образа в образ, становятся пожилыми людьми со всеми вытекающими: неловкие движения, шамканье… Они играют смешно, эксцентрично, часто пародируя культуру ушедшего века, к которому принадлежат их герои, переплетая судьбы стариков с образностью советского кино: «Кубанские казаки», «Небесный тихоход»… Каким сочувствием проникнута эта работа! Спектакль бесшабашно весел – и все же то и дело накатывает щемящая грусть. Прошлое воскресает – страшное и… прекрасное.
Совершенно иначе тема памяти решена в моноспектакле латвийского артиста Андриса Булиса «Facebook. P.S.» (реж. Галина Полищук). Для героя, менеджера транспортной компании, разница между виртуальным и реальным миром стирается, отношения в соцсетях давно вытеснили нормальное человеческое общение… Все меняется, когда герой гибнет в автомобильной катастрофе. В его FB продолжают приходить сообщения от друзей, от любимой девушки, с которой они разругались из-за того, что он не решался жениться. Герой нужен и после того, как перестал существовать, – в соцсети хранится память о нем…
Датский «Театр Одина» привез в Питер спектакль «Мелодия» (реж. Эудженио Барба) на двоих актеров – Эльс Мари Лауквик и Франса Винтера. Это мастера старшего поколения, им за семьдесят, а спектакль – о Холокосте. «Мелодия» посвящена памяти писателей Примо Леви и Жана Амери; оба были антифашистами, евреями и узниками Аушвица; оба дожили до дня освобождения; оба много лет спустя покончили с собой, не вынеся груза воспоминаний. Но спектакль рассказывает не только о них, а еще и о детях, переживших концлагерь, о мальчике, который спасся лишь потому, что в его душе в самые страшные дни продолжала звучать музыка, которой учил его старый ребе, и о девочке, которую спасало то, что в ее детском сознании не умещался выпавший на ее долю ужас. Спектакль удивительно тих и искренен, и когда он заканчивается, хочется молча уйти, унося с собой все пережитое за этот час.
Обжигающий холод и жар интеллекта
Интеллектуальных спектаклей на «Радуге» было три: «Элементарные частицы» новосибирского театра «Старый дом» (реж. Семен Александровский), «Карамазовы» белградской «Славии» (реж. Владимир Лазич) и очень вольная трактовка шекспировского «Юлия Цезаря» Вильнюсского городского театра, превращенная молодым режиссером Артурасом Ареймой в злободневный политический памфлет.
«Элементарные частицы» – о судьбе новосибирского Академгородка; текст Вячеслава Дурненкова основан на воспоминаниях ученых и публикациях в прессе, но над документальным театром его возвышает умение через отстраненную интонацию достичь высокого напряжения мысли и чувства. Холод «Элементарных частиц» – обжигающий холод. Академгородок был утопией, его создатели строили своего рода Город Солнца; первый удар по их оптимизму был нанесен, когда 46 ученых подписали письмо в ЦК КПСС с требованием предать гласности процессы над диссидентами – и поплатились за это. Затем энергия ушла в песок – и мы оказались в эпохе всеобщего безволия, бесплодных душ, буржуазного богатства, растущего незримо зла – и далее по тексту «Возмездия» Блока.
Театр отражает раздробленность этой эпохи, мельчание – до мышей – политиков, растерянность простого человека, абсурдно мозаичную картину мира, напоминающую коллаж из несочетаемых элементов. Вот почему шекспировский стих превращается в литовском спектакле «Юлий Цезарь» в прозу, насыщенную ненормативной лексикой, а величественные римляне – в ничтожеств. Заговор против Цезаря вызревает в офисе, Брут присоединяется к заговорщикам, страдая от жестокого похмелья. Цезарь не лучше своих врагов, он страдает манией величия и упивается своими речами. Возле всей этой элиты отирается музыкант, которого шпыняют и посылают за пивом, а он страдает от собственной незначительности и жалуется публике.
Убийство Цезаря, который, как считают заговорщики, сосредоточил в своих руках необъятную власть, происходит на заседании правления правящей партии, причем Антоний, видя, что он не в силах помочь вождю, перепрыгивает через стол и убегает «по неотложной надобности». Вместо кинжала – большие конторские ножницы; убив Цезаря, заговорщики делают селфи с трупом, а Антоний, желая произнести надгробную речь, долго пытается вытащить тело из-под стола. Самое замечательное – финал. Всеми презираемый музыкант вдруг объявляет, что он – Октавий, берет власть и устанавливает национал-радикальный режим. До боли знакомо, не так ли?
От «Карамазовых» Владимир Лазич оставил только философию, полифонию спорящих точек зрения, а из всего густонаселенного романа допустил на сцену только семью Карамазовых (без Смердякова) и двух женщин – Грушеньку и Катерину Ивановну. Нарратив практически уничтожен, но могучий темперамент балканцев придает интеллектуальной дискуссии невероятный градус, а потрясающий актер Михайло Янкетич делает Федора Карамазова главным героем: его репликой «Время нынче воровское» спектакль начинается, его вопросом «А есть ли Бог?» заканчивается. Между этими двумя фразами умещается суть нашей эпохи.
Смерть не как трагедия
Завершился фестиваль поставленным в Петербургском ТЮЗе Адольфом Шапиро спектаклем по мотивам «Вина из одуванчиков» Рэя Брэдбери. У меня давно сложилось впечатление, что лучшие свои постановки Шапиро сделал в Эстонии, но в «Вине из одуванчиков» есть пронзительное, глубоко личное и чувственное восприятие мира, такое же, как в таллиннских «Отцах и детях».
Шапиро воплотил в инсценировке очарование самой реалистичной из книг гениального фантаста: прелесть безвозвратно уходящего мига, чистоту детского восприятия, теплую, летнюю ностальгию без примеси грусти. В интервью постановщик признался: читая повесть и формируя замысел спектакля, он старался провести параллели со своими воспоминаниями, обобщить опыт Брэдбери и собственный. Удивительная сценография Алексанра Шишкина делит сцену на игровые площадки, на которых есть деревья, словно растущие посреди сцены, стеллажи с вареньем, бутылки с вином из одуванчиков…
Поразительный Сергей Дрейден в роли Полковника, кажется, помнит Войну Севера и Юга и рассказывает о ней подросткам (под советские песни о войне – вот где опыт Брэдбери и опыт Шапиро слились!). Рядом – старушка Лумис (талисман ТЮЗа Ирина Соколова), в чье давнее фото, на котором ей 25 лет, влюбился журналист Билл (Дмитрий Ткаченко), и звезда ушедших времен миссис Бентли (Антонина Введенская)… Молодые герои жадно впитывают рассказы стариков, а когда те уходят из жизни, в этом нет трагедии: наш мир покидают прекрасные люди, но таков закон природы. Этот спектакль стал прощанием с 16-й «Радугой» – и лучшего прощания трудно пожелать.